Шамиль Абряров

История жизни Шамиля Абрярова расколота на несколько непохожих частей. Первая – история молодого барда, в середине 80-х делавшего первые шаги по дороге к слушателю. Он ездит по слётам, играет в сборных концертах, о нём написаны первые статьи (в том числе маститым литературоведом Львом Аннинским). Как апофеоз, на «Мелодии» в 1991-м выходит диск «Уходящим за живой водой». После чего Абряров исчезает с карты песенной культуры страны, будто его там и не было. Пресытившись однообразием КСПшных тусовок, он почувствовал себя чужим в этой душной среде, — уходящим за живой водой противопоказаны любые тусовки.

Молчи, они тебя воруют, —
Любое слово, жест, движенье
запомнят и найдут значенье…
Молчи, они тебя крадут.
Молчи, они тебя воруют,
крадут тебя на каждом шаге,
чтоб приколоть к листу бумаги
пыльцу твоих прозрачных крыл.

Бард становится преуспевающим дизайнером. Его новые песни уже мало кто слышит, зато старые ждет неожиданная судьба. Виной тому давно забытая попытка создать рок-группу. Побочный итог затеи – сделанная походя рабочая запись, оригинал которой по рассеянности утрачен. Но не навсегда. Втайне от автора, запись идет в народ, став легендой для поклонников акустического рока по всей стране.
Вас никогда не путали с Гребенщиковым? Абрярову повезло меньше. Приносят тебе однажды кассету, где русским по белому: Борис Гребенщиков, «Искушение святого Аквариума». А песни там – твои. Записанные давным-давно и, как казалось, безвозвратно сгинувшие в недрах московской рок-лаборатории.
Лезешь в интернет и видишь: твои юношеские песни вовсю склоняются сетевыми «аквариумистами», кассеты с «твоим» альбомом «Аквариума» всплывают в неожиданных местах, вплоть до Америки и Голландии, а журналисты по городам и весям докапываются до Гребенщикова, почему он не поет свои замечательные ранние песни. Например, с такими строчками:

Мы летим по разным орбитам
со скоростью ноль.
И когда ты срываешься с круга, —
я чувствую боль.
Но что с того, что это только во мне?
Мне неизвестен пароль.
И вот мы слышим одну ноту,
но ты – диез, я – бемоль.

Если добавить схожесть голоса, интонации, настроения – путаница вполне объяснима. Только если «копия» не уступает «оригиналу» и люди с готовностью обманываются – наверное, это не просто удачное подражание. Слышал даже такую теорию: когда появляется некий message, послание, то всегда существуют «запасные игроки» и, случись, допустим, беда с Гребенщиковым, его место вполне мог занять Абряров, настроенный на ту же волну ноосферы. Сам БГ высказывался осторожней: «…внешнее сходство просто удивительное. Суть, правда, совсем другая».

Не знаю, как насчет «сути», и вообще не вижу особого смысла писать о песнях Шамиля, когда многое уже сказано, и куда легче заняться цитированием. Вот впечатления Льва Аннинского: «…Ни ярости, ни отчаяния, ни утешения – висящий в воздухе тонкий, упругий, звенящий абрис жизни, не сотворенной, не уязвимой, – и какая-то новая, незнакомая нам живучесть: не вписывание в реальность и не бунт против неё, а спокойное существование сквозь неё». А вот ещё одно определение, под которым тоже хочется подписаться самому и даже вынести в заголовок: «Музыка честного одиночества».